Все говорят, мы прекрасно смотрелись вместе. Малыш и я.
Людям нравится посредственность. Прохожие умилялись, когда ты брал меня за руку, освобождая ее от связок помятых пакетов.
Смешной. Я никогда не просила мне помогать.
Им казалось, ты умел удивлять.
Неуклюжее стадо, неужели они думали, у тебя получалось?
Для меня ты навсегда останешься нервным мальчиком в сиреневых драных кедах, развешивающим плакаты по стенам и для забавы поющим под гитару в переходах.
Они говорили, что постоянно видели нас вместе.
Как я упруго шагала в магазин, выслушивая твои вопли мне в след.
Или как мы вместе выносили мусор. Господь! Ты всегда навязывался со мной.
Они считали, что мы много разговариваем.
Да, особенно по ночам мы устраивали словесные турниры, сплетаясь в поединке фраз. Абсурд, господа!
Малыш, ты всегда включал быструю музыку.
Они звонили в милицию, когда мы ругались, и приносили найденные вещи под окном.
У тебя был высокий приятный голос, немного женский, но такой потрясающе обволакивающий каждый уголок нашей с тобой съемной квартиры.
Ты любил плавать в бассейне и быть у всех на виду и на слуху. Любил лежать на солнце и мои остававшиеся незагорелыми бледные тонкие складочки на животе.
Я читала географические журналы и делала все новые и новые чертежи, а ты разбрасывал флешки по всему дому и донимал меня фотографиями автомобилей, от которых меня воротило.
Малыш, ты позволял себе играть в онлайн игры время от времени.
А они.. они были везде.
Они лезли в нашу жизнь, потому что свои банальные скандалы их уже не удовлетворяли.
Здоровались с нами на улице, поддерживали умильно входную дверь, заходили за солью, и на пороге вглядывались в темноту дверного проема, пытаясь определить, сколько еще чашек мы разбили этой ночью, просили деньги в долг,расспрашивали, хвалили, сплетничали, говорили, говорили, говорили, говорили...
Тебе было 18, а мне 23, и плевали мы на тех, кто еще услышит скрипы нашего бытия.